а они поддались на уговоры Змия, соблазнившись перспективой быть как боги, знающие добро и зло. Первородный грех гордыни по сей момент мешает человечеству решать этические задачи ввиду относительности морали. Скажем прямо, терпеливый нам достался Бог. Бессмертие дал своим тварям. А они что? Полезли в смерть. Ну, ребята, поход, прямо скажем, так себе.
Как говорят научно подкованные люди, делаешь то же — получишь то же. Все одно: или ты под эгрегориальным зонтиком — или один, вне турбулента.
Захожу на психологический сайт. Перечислены виды предательства.
• Супружеская измена
• Оставление друга/подруги в беде
• Государственная измена
• Бросание родителями своих детей
• Апостасия (религиозное отступничество)
Кратковат сей курс, подумала я.
А бросание родителей детьми?
А измена государства — гражданину? Например, 2 января 1992; да, с осени государство уже предупреждало о либерализации цен, но кто ж его понял правильно! Кто мог подумать! Предупреждение о чем-то неведом, неслыханном, лексико-семантически не прощупанном на нашей территории вовсе — профанация информирования. Она не меняет того факта, что отпущенная в свободный полет 2 января инфляция выжрала душу половине страны либо физически убила тем или иным способом. «Все не так плохо: нас не продавали — нас выдали даром», если словами Карела Чапека.
А не супружеская измена, скажем, а любовническая? Не знаю, что больней: муж пошел налево или любовник. В первом случае за тобой хотя бы сообщество брошенных жен. Во втором — разбирайся сама. Активнее учи матчасть на предмет любовнических услуг, но таких шустрых прорва, и все хотят мужика, не забудь. А мужика уже воспитали в полигамном русле. Ему вколочены лидерство и успех в оболочке ничего-личного-только-бизнес.
А оставление раненного врага грифам? Вообще оставление как форма поведения, противоположного тому, что ждут? У меня был знакомый, который чуть что — выходил за дверь. Не понравилось ему, как накрасилась подруга, встал и, подняв нос, вышел. Она потом колотится в его дверь, просит прощения, он выжидает, величественно выходит и снисходит. Говорят, это манипуляция. А ему нравится. Он воспитан там, где женщины не красятся. Для него накрашенная подруга — вызов основам, традициям и, разумеется, предательство их общих интересов, согласно которым, как он думал, они поженятся, и подруга будет обслуживать его мировоззрение. Она вышла за другого. Ясное дело.
А отступничество не религиозное, а философское? Например, вчера ты думал, что материя первична, дух вторичен, а сегодня поменял местами, уверовав до белых глаз в тварность мира, и готов порвать любого, кто произошел от обезьяны.
А посмертный ужас оболганного ученого? Его горе — если он нас слышит — и вовсе неописуемо. Тот же Дарвин, никогда — совсем — никогда не выводивший человека из обезьяны, вынужден терпеть наши трели о дарвинизме, в коем он сам лично ни дня не виноват. Ему изменил весь ученый мир, а там ведь предполагаются соратники, коим вменяется поиск истины с обнародованием полученных выводов стилем научного изложения.
И наконец вывод
Список форм предательства или того, что человек может счесть таковым, я с удовольствием вижу на лицах читателей данного эссе: каждый может вспомнить свое, а далее лишь муки творчества, то есть перебор синонимов. Коридор, муж приехал — а воротник в помаде: о чем это? Измена, предательство, неизбежная полигамия, простой индивидуализм-лидерство-успех? А жена училась в элитарной школе и знает французское изречение: предают только свои. Так помада — это уже или еще нет? Или, как навязывают пастве психологи, никто никому ничего не должен? А почему?
Если дополнить дискуссию о предательстве многажды прокрученным диспутом о поведении человека в обстоятельствах непреодолимой силы, о поведении гения в отношении своей несчастной верной жены, о поступках режиссера по отношению к актрисам-фавориткам и не-фавориткам — по всему спектру нашего недовольства друг другом, — и показать ныне обучающейся нейронной сети, она не выведет никакого иного решения кроме как уничтожить всех белковых людей и заменить их искусственными, запрограммировав на разработку общеизвестных и общеприемлемых правил, выполнимых и обязательных к исполнению всеми роботами. Сейчас подобный фортель пока не удается. Я специально изучаю вопрос в специальном университете и пишу тексты разной степени каверзности включая роман-verbatim. Докладываю: сейчас нет разработчика-коуча, который взял бы на себя роль iпророка или iмессии. Даже кино, погрузившееся в тему ИИ давно и глубоко, все равно подгоняет задачу под ответ в том духе, что победим-то мы, белковые, к творчеству предрасположенные, с чувствами; ведь у нас душа, нам сверху Дух нашептывает о духовности, а тело наше — чисто sacrum целиком, а не только лишь косточка в районе кундалини.
Одно можно утверждать: с воцарением ИИ на планете Земля наши думы о предательстве утратят актуальность. Вместе с нами уйдет неопределенность, закроется тема относительности морали, забудутся трудные игры в этику. В новую этику тоже. (Сейчас очень модно говорить о новой этике, учтите. Основной постулат — как бы кого не обидеть. А поскольку обидеть можно кого угодно и чем угодно в зависимости от неподконтрольных факторов включая погоду и пищеварение, то лучше вообще не лезть и не взаимодействовать, и в этом радикальном смысле всеобщий переезд в виртуальную реальность под предлогом пандемии — восторг и наитие.)
И наконец: что же думаю ввиду сказанного я. Имеются ли постулаты.
Пушкин. Эпиграф из И. Гёте, «Фауст»:
Война, торговля и пиратство —
Три вида сущности одной.
Весь философский мир перевязан, как бриллиантовая рука Семен Семеныча старым советским гипсом, — идеей урегулирования отношений между мыслящими двуногими. Чтоб не крали, не убивали, не лгали. А почему! А если хочется сил нет как? А другие? Ведь они так делают — и ничего. Студенты мои часто кивали на тех других, которым ничего. В разговорах по кругу они-я-они-я проходит время и вечность. «Ведь мы играем не из денег…» Фраза популярная. Из нее делают даже заголовки в газетах, забывая спросить у Пушкина. В первоисточнике его «Набросков к замыслу о Фаусте» — совсем не тот коленкор:
— Эй, смерть! Ты, право, сплутовала.
— Молчи! ты глуп и молоденек.
Уж не тебе меня ловить.
Ведь мы играем не из денег,
А только б вечность проводить!
Умники думают, что фразу говорит Фауст. Нет, друзья. Эту фразу Пушкин вложил в уста смерти как чьей-то партнерши по карточной игре. См. выше. Кто-то вознадеялся поймать ее за руку на нечистой игре. Ах. Очистив текст Пушкина от неловких интерпретаций, мы видим, что плутуют все, ой плутуют! Даже сама смерть — от скуки. Вечность проводит. Неожиданно, но — у всех свои мотивы. Смерть врет партнерам — в диапазоне от плутовства до предательства. Вам же говорили, не надо играть с нею. Любая мораль, то есть влечение к различению добра и зла — это игра со смертью. Собственно, потому так болезненно антиномичен диспут о предательстве, что основан на различении добра и зла. На первородном грехе, который сделал человека смертным.
…Но ведь что-то же есть? Как минимум боль — она же есть? Ведь не от одного лишь разрыва шаблона болит сердце? Писатель А. Мелихов однажды сказал мне: боль всегда права. Опасная фраза.
Мы начали разговор со смерти (не убивай и не подставляй человека ни оружием, ни словом), ею завершаем, но вот какой сюрприз напоследок: у древних греков прекрасная гибель молодого красавца-воина в бою — доблесть; у других — из толерантности не буду уточнять — прямой путь в рай. Одни конфессии советуют стремиться к смерти, готовиться ежедневно, другие — всячески уклоняться от насильственной гибели, тем более от самоубийства, а вообще лучше жить как можно дольше и спокойнее. Все советы такого рода — сколько жить и как лучше умереть основаны на воззрениях этих философских и религиозных школ на перевоплощение. Где-то советуют подставиться, чтобы быстрее вернуться, а где-то решительно не советуют возвращаться быстро, а то можно вляпаться не в то тело. Где-то считают воплощение первым и последним, и потом жди всеобщего воскрешения, а где-то умеют просчитать номер твоего текущего воплощения и дать практические советы. Предательство в каждом из этих философских случаев — разное.
Что делать — не знаю. Но надо, и сегодня же. Завтра придет
